В этих пространствах черновика я могу лишь писать и переписывать заново. В моей жизни настолько много вдруг стало рваного, что я бросила искать ателье.
Мой дорогой месье, да будьте Вы прокляты! В ваших ледяных руках остывали целые миры, что уж говорить о метражах той дыры, что Вы оставляете после себя.
На часах уже около пяти утра. Мой кот сидит верно, подле меня. Мы в каком-то тайном сговоре. Когда я пишу – он не смотрит в глаза. Не сбивает чужие плоскости.
Вам бы поучиться у него той ловкости оставаться почти святым.
Мне профессоры врачи прописали улучшить зрение.
Они считают, я дразню злого гения тем, что так мало и редко сплю, много читаю и подолгу внутрь себя смотрю. Говорят, мол, зря ковыряю. Кормлю голубей к полудню булкой, и себя, несмотря на талию. Я заполнила миром всю пустоту. В нем баюкаю себя усталую.
На днях сочинила новый романс. Спела его какому-то Френку. Он так восхищался, такой резонанс. Напомнило глупую сценку.
Я так долго искала слов, чтоб уйти, в нашу последнюю встречу.Теперь, даже странно, если Вы позвоните, я совсем легко не отвечу.
Оказалось счастье совсем не в мечтах, и не в страстном любовном забвении. Любовь оживает просто, в вещах, что так очевидно при приближении.
Я вновь равнодушно глупость сношу,
хоть другие говорят- сумасшедшая.
Уж давно на случайности я не грешу,
слишком много уроков прошедшая.
Святослава Булавская